Российский государственный архив новейшей истории представляет. «Советское художественное кино в документах ЦК КПСС» часть 1.
Рассказывает – кандидат исторических наук, заместитель директора РГАНИ Михаил Юрьевич Прозуменщиков.
В начале 2023 г. в Российском государственном архиве новейшей истории прошла презентация внутриархивной выставки «Советское художественное кино в документах ЦК КПСС». В силу ограниченности экспозиционного пространства, на выставке удалось показать только незначительную часть документов архива, рассказывающих о непростых взаимоотношениях советского кинематографа с высшей партийной властью в СССР. Камерный характер выставки и невозможность открытой демонстрации предопределили и специфику ее представления на сайте РГАНИ – в частности, краткую on-line экскурсию по документам, представленным на стендах экспозиции.
Слово архивисту: «Советское художественное кино в документах ЦК КПСС» часть 1.
Разумеется, так получалось далеко не всегда. Многие фильмы не доходили до широкого зрителя: их либо снимали с производства в ходе подготовки, либо изымали уже тогда, когда они были в прокате. Причем в те годы не всегда можно было точно определить, по какой причине это произошло. Иногда запрет объяснялся политическими мотивами, иногда (и таких фильмов было гораздо больше) – их крайне низким качеством. Временами происходило сочетание нескольких факторов, что автоматически «ставило крест» на той или иной картине. Очевидно, именно так случилось с фильмом «Моя родина», который, по распоряжению Комитета по контролю за зрелищами и репертуаром, был мгновенно, без объяснения причин, убран из всех кинотеатров, о чем столь же оперативно доложено в Секретариат ЦК ВКП(б).
В начале 1930-х гг. с укреплением в СССР административно-командной системы усиливается и партийно-государственный контроль над кинематографом. Уже в январе 1933 г. на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) принимается решение о реорганизации Союзкино в Главное управление кино-фото-промышленностью с подчинением его непосредственно правительству страны. Руководство партии стало откровенно тяготиться достаточно независимой деятельностью различных АО по производству фильмов, в т.ч. даже таких крупных и успешных, как «Межрабпомфильм» или «Востокфильм», многие картины которых вошли в золотой фонд советской кинематографии: «Путевка в жизнь», «Праздник святого Йоргена», «Счастье», «Шахматная горячка» и др. Для их «законной» ликвидации использовались различные средства, включая организацию проверок Комиссией партийного контроля во главе с самим «товарищем Ежовым», что неизбежно заканчивалось обвинениями акционерных обществ в «бесхозяйственности, очковтирательстве, разбазаривании и расхищении государственных средств».
Вместо упраздненных АО создавались «республиканские тресты по производству фильмов», первыми из которых стали «Мосфильм», «Ленфильм», «Союздетфильм» (впоследствии «Киностудия детских и юношеских фильмов им. М. Горького»). Планировалось, что новые тресты должны были подчиняться Главному Управлению Кинематографии, а все организационные и финансовые вопросы, связанные с деятельностью этого Управления, – проходить через ЦК ВКП(б) и утверждаться на уровне Политбюро. Тогда же впервые встал вопрос и о создании централизованного государственного фильмохранилища, на оснащение которого импортным оборудованием Политбюро ЦК ВКП(б) выделило почти 170 тысяч долларов – весьма солидная сумма, тем более для тех лет.
Перестройка управления советским кинематографом резко увеличила поток документации, приходившей на Старую площадь. Если раньше туда в основном поступали справки, информации, докладные записки о развитии советского кино, то теперь все чаще стали появляться жалобы и на бюрократические проволочки с выходом картин на экраны страны, и на якобы отдельные «политические неточности» в фильмах и т.п. Только в середине 1930-х гг. ЦК ВКП(б) пришлось вникать в суть проблем с выходом в прокат таких фильмов, как «Последний маскарад», «Подруги», «Последняя ночь» и др., что вряд ли требовало вмешательства государственных и партийных органов такого уровня. Причем и справки, и жалобы направлялись не просто в адрес ЦК, но и сразу на имя лидеров партии И.В. Сталина или В.М. Молотова, что лишний раз подчеркивало отношение в те годы руководства страны к вопросам кинематографа. Это отношение видно и по представленным на выставке документам: практически все они содержат рукописные резолюции, указания, рекомендации, пометы первых лиц государства, которыми иногда испещрен чуть ли не весь документ.
В ЦК также стали регулярно поступать тематические планы по производству кинокартин на очередной календарный год, которые должна была рассматривать и утверждать Специальная комиссия, состоявшая не только из кинодеятелей, но и видных партийных функционеров. Очевидно, работа в составе этой комиссии была достаточно утомительной, если в 1940 г. о выходе из нее попросил небезызвестный А.Я. Вышинский, побывавший за свою жизнь на самых разных высокопоставленных должностях, а в то время работавший первым заместителем председателя Совнаркома СССР.
Чтобы еще больше укрепить централизованный характер советского кинематографа начальник его Главного Управления С.С. Дукельский в 1938 г. представил Сталину и Молотову проект по созданию единого Союзного центра кинематографии. Необходимость очередной реорганизации обосновывалась тем, что вопреки «планам партии» республиканские предприятия кинематографии «оказались полностью подчинены республиканским органам управления», что, по мнению чиновника, вносило элемент дезорганизации и хаоса, а главное – делало эти предприятия достаточно независимыми от союзного Центра. Предложение было одобрено, и тогда же ЦК ВКП(б) дал добро на создание Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР, который (с небольшим исключением в послевоенные годы) фактически просуществовал в таком виде почти весь советский период.
Документы на выставке рассказывают не только о проблемах советского кинематографа и его месте в советской иерархии, но и о конкретных персонажах, так или иначе вовлеченных в этот процесс. Остановимся на двух из них. В частности, экспозиция рассказывает о знаменитом кинорежиссере С. Эйзенштейне, чей фильм 1925 г. «Броненосец Потемкин» был признан шедевром мирового кинематографа. В начале 1930-х гг. Эйзенштейн, по «настоятельной рекомендации советского руководства», был вынужден возвратиться из длительного заграничного турне, в ходе которого он снимал фильмы, читал лекции и всячески пропагандировал советское киноискусство. Это, однако, не нашло понимания в Кремле. С вызванными в 1932 г. в Москву Эйзенштейном и сопровождавшим его режиссером Г. Александровым провели «разъяснительное совещание», об итогах которого Управление Союзкино направило отчет в ЦК ВКП(б). Согласно этому документу, режиссеры были готовы незамедлительно включиться в активную работу по созданию советской кинокомедии и «большой художественной фильмы историко-революционного жанра».
Однако если первая советская звуковая кинокомедия «Веселые ребята», снятая Александровым по образу и подобию американских фильмов, получилась весьма успешной, то второй фильм оказался в центре большого политического скандала. В нем Эйзенштейн попытался совместить тургеневское произведение «Бежин луг» с кинорассказом о трагической судьбе современного пионера Павлика Морозова, да еще сняв фильм в присущей ему специфической стилистике. Однако то, над чем можно было экспериментировать в 1920-х гг., оказалось запретным и даже опасным в 1937 г. «Бежин луг» стал предметом критического обсуждения на ряде заседаний Политбюро ЦК ВКП(б), картина была фактически уничтожена, а самого Эйзенштейна, которому пришлось официально каяться и на которого обрушилась лавина критики, спас от более серьезных последствий только его огромный международный авторитет.
На этом суровом фоне достаточно курьезно выглядит записка одного из могущественных деятелей той эпохи Л.П. Берия, которую он разослал лидерам партии и в Комитет по кинематографии. За несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны Берия обратился с просьбой изъять из кинофильма «Дружба» песню, в которой упоминалось его имя. К этому документу можно относиться по-разному, но, видимо, следует добавить два комментария. Во-первых, даже если в 1941 г. удовлетворить просьбу Лаврентия Павловича не удалось, то через 12 лет, когда он был объявлен «врагом народа», это все равно было бы сделано в приказном порядке. А во-вторых, в фильме рассказывается не о дружбе России и Грузии (как можно было бы подумать), а грузинских и украинских колхозников, то есть – Грузии и Украины.
Еще до начала войны в СССР озаботились подготовкой к ней, в том числе по линии кинематографа. В 1939 г. Политбюро ЦК выделило значительную сумму денег для «создания запаса кинокартин на военное время». В самый тяжелый период 1941 г., по распоряжению ЦК, в столице Казахстана Алма-Ате была создана Центральная Объединенная киностудия, работавшая на базе ряда киностудий, эвакуированных из европейской части СССР. О кино не забывали в ЦК и в последующее время. Уже через полтора месяца после завершения Сталинградской битвы Сталин и секретарь ЦК ВКП(б) А.С. Щербаков обсуждали производство новых художественных фильмов, а в сентябре 1944 г. на заседании Политбюро рассматривался вопрос о создании Художественного совета при Комитете по делам кинематографии. Звездный час для советских киночиновников настал 20 марта 1946 г.: именно тогда Указом Президиума Верховного Совета СССР, естественно предварительно одобренным в ЦК ВКП(б), Комитет по делам кинематографии был преобразован в союзно-республиканское Министерство кинематографии СССР.
